Ректор хотел уже было переключиться на место предполагаемого нахождения разыскиваемого объекта, как обратил внимание на несколько приотставшего от основной группы молодого хумана.
«И кто ты у нас такой? И что, интересно, там делаешь? — Посмотрев на него, Старс с ходу не смог определить специализацию мага. Поэтому, воспроизведя повторно плетение „Магическое око“, ректор по внешнему строению ауры и магических полей, окружающих этого индивида, постарался понять, кто же это находится во дворе. — О, артефактор и, похоже, с какого-то из начальных курсов, но что необычно, уже и защита органично вплетена в структуру поля, и потоки распределены оптимальным образом, хотя аура и говорит о не слишком больших его способностях. Почему я его не помню и ни разу не видел? — задался вопросом ректор. — Такие кадры всегда нужно держать в поле зрения. Особенно в связи с бедственным положением на их факультете. Ему-то что там нужно, среди этой толпы? — удивился граф. — Ведь ничем помочь им он не сможет. Хотя…» И маг повнимательнее вгляделся в парня, стоящего позади неорганизованно и увлечённо носящихся по двору студентов.
Тем временем хуман что-то поднёс к своему лицу.
Не поняв, что за манипуляции проводит артефактор, маг решил воспользоваться одной магической игрушкой, оказавшейся очень полезным изобретением, которое было недавней разработкой некоего талантливого молодого магистра с факультета рунологии и артефакторики и названо им дальнозором.
Основу артефакта составляла заготовка, выполненная из материала, имеющего в своей основе любую кристаллическую структуру, — обычно использовалась простая стеклянная призма с помещённым в неё несколько изменённым одним из простейших начальных плетений второго уровня магии воздуха «Орлиный глаз». Чем крепче и прозрачнее материал изготовления физической основы, тем дольше и качественнее работал получившийся артефакт. Лучше всего подходили специально обработанные природные кристаллы, но обычное стекло было изготовить и достать гораздо проще и легче. Да и по качеству полученной иллюзии оно не сильно уступало тому же горному хрусталю. А далее получившийся магический конструкт необходимо было наполнить энергией.
Взяв артефакт в руки, его следовало активировать простым нажатием на нанесённую точку включения и выключения, тут же присутствовал указатель на остаток заполнения артефакта энергией. А затем просто навести прибор на нужный объект. Артефакт начинал действовать как активированное плетение «Орлиный глаз», и перед взором того, кто им воспользовался, на его внешней стороне появлялась картинка того, на что он был направлен. Управление полученной магической иллюзией осуществлялось мысленно. Картинку можно приблизить или отдалить, рассмотреть сверху и с боков. Правда, не было возможности завести глаз за объект, как при использовании самостоятельного оригинального плетения, но и того, что он позволял, было достаточно.
Пользу магической безделушки, изобретённой молодым магистром, практически сразу оценили в гильдии магов города Парны и купили у него права на его изготовление и продажу. С тех пор этот артефакт стал очень распространён, особенно среди военных и моряков, и теперь практически у каждого из них была та или иная его модификация. Сейчас многие могли найти себе такую безделушку, которая будет им по карману.
Сначала, как это обычно и происходит, появление такого артефакта, который в большей степени заменил работу слабых магов воздуха, в основном как раз и нанимающихся для несения дозора, вызвало огромное количество протестов и негодования с их стороны. Но потом оказалось, что прибор не может работать вечно, его требуется подзаряжать энергией и делать это надо достаточно часто и регулярно. А мнимая свобода, которую якобы получили жители империи от её магов, в услугах которых они теперь вроде как перестали нуждаться, была только на руку гильдии.
Сами же маги тоже довольно быстро поняли преимущество этого небольшого артефакта и были не против его использования — зачем тратить энергию и всё время держать наготове одно заклинание, хотя и достаточно простое, когда можно использовать то, что уже готово, заряжено и лежит в кармане? Тем более не все могли создать определённое плетение — не тот тип энергии используется, или не хватает сил или умений. Но уж наполнить энергией накопитель нужного кристалла в состоянии был каждый маг или даже простой одарённый, хоть немного развивший свои способности. К примеру, те же рейнджеры или поисковики могли делать это без особых проблем.
Это и было основой артефактостроения и частично рунологии: размещение плетения или группы плетений в материальный носитель, будь то свиток, какой-либо амулет, кольцо или различные прочие материальные носители. И чем прочнее была основа, тем дольше служил артефакт. Свитки уничтожались сразу после применения, деревянных изделий хватало на пять-десять раз, костяные можно было использовать до полусотни раз. Дальше шли каменные заготовки, железо, драгоценные металлы, камни и кристаллы. Но из всего есть свои исключения, например, кость дракона или других магических животных или древесина железного или каменного дерева по своей прочности могли соперничать с мифрилом гномов. Однако самый ценный материал — это звёздный металл, он — наилучшая основа для артефактов, которые в результате могут служить тысячелетиями. Именно из него древние создавали свои изделия, и именно поэтому их артефакты всё ещё действуют, хотя прошло уже больше пятидесяти тысяч лет.
Государство Ларгот как раз и живёт за счёт рейнджеров и поисковиков, которые выносят из Леса, в том числе и из развалин городов, скрытых в его чаще, различные диковинки, странные и непонятные древние артефакты и информационные кристаллы, которые тоже, в свою очередь, являются неплохой основой для создания уже новых артефактов. Это основное, что пытаются раздобыть в развалинах.
Но всё же главной ценностью являются те крупицы знаний, которые удаётся извлечь из попадающих к ним в руки находок.
«Но я опять отвлёкся», — оторвался от размышлений граф и протянул руку к лежащему тут же, у окна, дальнозору.
Взяв артефакт и направив на заинтересовавшего его студента, ректор увидел, что молодой маг осматривает двор и соседние здания с помощью такого же или похожего магического прибора, каким воспользовался и он сам.
«Зачем ему это? Ведь химера точно или невидима, или накрыта каким-то магическим полем, не позволяющим однозначно определить её местонахождение, коли её до сих пор найти не могут. А так он обнаружит только те фантомы, о которых кричал Лерак. Глупо. Слабоваты пошли у нас артефакторы, да и рунные маги тоже, — с огорчением подумал он, вспоминая предыдущие выпуски. — Раньше это были в основном интеллектуалы. Ведь боёвки данным господам давался самый минимум. Зато теории — выше крыши, даже пришлось немного изменить курс для увеличения практических занятий и физического развития. И всё равно туда особо никто не рвался, а сейчас тем более нет желающих поступить на этот факультет. В последний же год вообще никого не было. Ведь к той же магии огня ученики будут подготовлены на приличном уровне примерно через три года. И можно в бой, вернее, в мир выпускать готового среднего специалиста. Никто не хочет учиться на несколько лет дольше, а как результат — сидеть всё время в своей мастерской-лаборатории и что-то изобретать да создавать. Это специальность для очень неторопливых и размеренных. Мало кто из них действующий практик. Тем более боевой маг. Но молодым и резвым подавай более динамичный и практичный факультет, им нужны романтика и приключения, магические битвы и дуэли, истребление чудовищ и создание химер, в крови у них играют гормоны и чувства. А зубрить сутками напролёт теорию им кажется скучным и унылым, и они идут туда, где, по их мнению, этого будет гораздо меньше. Поэтому и процветают факультеты с практической направленностью, те же стихийники или тёмные маги. Только никто не думает о том, что если есть время, то эти теоретики, особенно рунные маги, фору дадут многим, но, к сожалению, в скоротечной стычке именно времени может и не быть. Рунные маги, да и артефакторы сильны, пока у них в запасе есть свитки и заготовки, но когда они закончатся, то эти маги становятся беззащитны, как дети. Именно это и решило их судьбу. Правда, при этом никто не задумывается и о том, что именно эти теоретики и двигают магическую науку вперёд, совершают большинство открытий, изобретают и составляют новые плетения, переводят их с истинного рунного наречия в вербально-жестовую форму, которой потом пользуются все остальные маги, подготавливают необходимые ритуалы и решают множество других нетривиальных задач… Жаль, — печаль и огорчение поселились в груди опытного мага, который не просто гордился своим учебным заведением, но и переживал за его будущее, — у нас это один из сильнейших факультетов, и, возможно, не только на нашем континенте, но, скорее всего, и во всем мире, ведь основной поток знаний идёт через нас и оседает именно в наших хранилищах. Надеюсь, в этом году наберётся хоть полгруппы, для них даже входной параметр по уровню силы снизили до рейнджеров в надежде, что не очень сильные магически, но неглупые представители разных рас захотят поступить туда».